Выставка «Roma Aeterna. Шедевры Пинакотеки Ватикана».
Инженерный корпус Государственной Третьяковской галереи в Лаврушинском переулке, дом 12.
С 25 ноября 2016 по 19 февраля 2017 года

Впервые Музеи Ватикана показывают в России лучшую часть своей коллекции XII–XVIII веков. На выставке 42 живописных произведения на евангельские сюжеты. Никогда ранее Музеи Ватикана не вывозили за свои пределы одновременно столько работ. Выставка стала событием для России, Европы и мира.

Коллекция Пинакотеки создавалась как коллекция государства, главой которого является Папа Римский, духовное лицо, что и отразилось на её составе, – это величайшее собрание религиозной живописи в мире. «Рим древний и современный, объединивший в единое целое столь различные эпохи: Античность, Средние века, Возрождение и барокко. Рим как центр религии и искусства является одной из важнейших идей мировой культуры. «Roma Aeterna» переводится с латыни как «Вечный Рим». Именно этой идее сегодня и посвящена выставка в Третьяковской галерее», –сообщают организаторы.

– Уважаемый Виктор Трифонович, вы недавно посетили выставку «Roma Aeterna. Шедевры Пинакотеки Ватикана». А ровно год назад побывали на выставке В.А. Серова, и тоже в Третьяковке, но на Крымском Валу, кстати, в вашей заметке «Запоминающаяся выставка» (26.01.2016) рассказывалось об ажиотаже, сопровождавшем её. Скажите, есть ли у них что-то общее – ведь и на шедевры Пинакотеки невозможно купить билеты?

– Начну издалека. Так получилось, что о выставке «…Шедевры Пинакотеки Ватикана» довелось услышать, когда находился в отъезде. Конечно, данная выставка – это огромное культурное событие. Известнейшие мировые имена – Джованни Беллини, Мелоццо да Форли, Перуджино, Рафаэль Санти, Караваджо, Гвидо Рени, Гверчино, Никола Пуссена, Корреджо, Паоло Веронезе…

К сожалению, я никогда не бывал в Италии, но, как и большинство из нас, воспитывавшихся при советской власти, много читал об итальянских живописцах эпохи Возрождения. Помнится, читая Стендаля, обратил внимание на его восприятие красок Караваджо, в особенности на красный цвет, который трогал Стендаля до глубины души. Меня не интересовал тогда так называемый «синдром Стендаля», да я, наверное, ничего и не знал о нём. Меня интересовал роман «Красное и чёрное», и мне казалось, что, увидев красный цвет Караваджо, как-то полнее пойму название гениального романа. (Подлинное имя Стендаля – Мари́-Анри́ Бейль.) То есть повод для посещения данной выставки, как и в случае с выставкой Валентина Александровича Серова, у меня был вполне конкретный и прагматичный. Ещё общее (сопутствующее у нас практически всем значительным выставкам) – отсутствие билетов.

Мой знакомый, чтобы попасть на «…Шедевры Пинакотеки Ватикана», приехал к кассе 12 января в половине седьмого утра, так сказать потемну, и оказался в очереди «всего лишь!» пятидесятым. А к десяти, когда начали продавать билеты, их, очередников, уже было более двух тысяч. Неудивительно, что в тот же день все билеты на выставку были распроданы полностью.

Я заказал знакомому купить четыре билета и был удивлён, когда он позвонил мне из очереди с просьбой сообщить, кто пойдёт на выставку. Билеты продавались под конкретного человека. Имя, отчество и фамилия будущего посетителя выставки проставлялись на билете прямо в кассе – реальная борьба со спекулянтами. Такого на выставке Серова, конечно, не было, там был факт сломанных дверей, который, впрочем, меня больше смешит, чем огорчает. Явная и неоспоримая улика, возвеличивающая нас: «Народ ломанул за духовным!»

– Поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями о выставке.

– Понимаю, что выставки Валентина Серова и «…Шедевры Пинакотеки Ватикана» несравнимы. Впрочем, в подлинном искусстве не бывает водораздела – это лучше, а это хуже. Тут проявляется другое: это трогает тебя, волнует, а это – не находит отклика в твоей душе. И зачастую бывает так, что дело не в шедеврах известных мастеров живописи, а лично в тебе, в твоей подготовленности к восприятию их гениальных произведений. Зная всё это и понимая, что многие наши русские признанные мастера кисти учились у итальянских живописцев, тем не менее скажу откровенно – выставка Валентина Серова понравилась мне больше, чем картины из Пинакотеки Ватикана.

Картины Серова мне не надо было подвергать мысленному разбору, вникать – что да как и почему?! Любая из них сразу была передо мной полностью, а я, так сказать, перед нею, взирающей с полотна какой-нибудь известной мне натурой. Вызванные той или иной картиной эмоции отзывались во мне вполне понятной конкретной мыслью, как это всегда и бывает у собеседников.

Здесь же, на выставке шедевров Пинакотеки, лично у меня всё было по-другому. Вначале – мысль, эрудиция, поиск подобного… и только потом эмоция, и это в лучшем случае. Стыдно признаться, но я ходил по выставке, как ходит научный сотрудник, готовящий отчёт, чтобы оправдать свою зарплату, точнее именной билет. И пропустить ничего нельзя, и с помощью Интернета всё это сегодня мною и видано и перевидано, и сказано и пересказано. И хотя впервые на выставке, а впечатление такое, будто уже бывал на ней, и не раз. И всё же не исключаю своей неподготовленности. Вспоминается учёба на Высших литературных курсах.

По нашему настоянию (нам, как писателям, это дозволялось) пригласили мы из МГУ довольно известного искусствоведа на курс лекций об итальянской живописи эпохи Возрождения. И хотя мнение о нас, молодых писателях, распространилось среди московской интеллигенции не очень лестное (ужасный народ, волки, чуть ошибёшься – загрызут), тем не менее никто нам в лекциях не отказывал, потому что была и другая сторона – чтение лекций нам, писателям, всегда поднимало неофициальный статус лектора. Вправду говоря, мы действительно ни с кем не церемонились, если лекция была неинтересной, то тихо вставали с мест и один за другим покидали аудиторию. Так что на следующую лекцию горе-лектор не являлся сам.

И вот из МГУ пришёл к нам со слайдами профессор-искусствовед. Зашторил окна и говорит: «А теперь, пожалуйста, поднимите руку, кто читал Библию?» В ответ – общая гримаса: что он говорит?! (В наше советское время – Библию! Этот опиум для народа?!) Мы весело зашумели.

Писатели – товар штучный. Наш набор на ВЛК из СССР и стран соцлагеря в то время был последним. Нас, прозаиков, было семнадцать человек – на такую огромную территорию, по-моему, немного.

Где-то одна треть из нас подняли руки. И тут произошло самое интересное, запомнившееся на всю жизнь. Профессор-искусствовед изрёк: «Все, кто не читал Библию, – свободны, могут покинуть аудиторию». Неожиданный поворот, несколько даже оскорбительный для нас – как это «покинуть»?! Стали выяснять, кто прав. Профессор-искусствовед был неумолим, а его доводы неотразимы – практически вся итальянская живопись эпохи Ренессанса зиждется на библейских сюжетах. И о чём говорить с теми, кто не читал Библию?! Увы, с этим не поспоришь. К восприятию подобной живописи надо быть подготовленным.

И всё же мировая живопись, скажем так, самых высоких достижений не может лично для меня заслонить живопись национальную. Потому что всё национальное воздействует на меня самым коротким способом – как вспышка замыкания, но эта вспышка каким-то образом обязательно задевает сердце. Отсюда эмоции.

– Как вам кажется, так ли интересна подобная выставка произведений мастеров прошлого современному зрителю?

– Прежде всего, я не вправе решать за современного зрителя – что ему интересно, а что нет. Я высказываю свои глубоко личные суждения. И если ими посеял сомнения в интересности выставок мастеров прошлого, то, видит Бог, я этого не хотел. Более того, категорически против этого. Кстати, выставка «Вечный Рим. Шедевры Музеев Ватикана» начинается с редчайшей древней иконы «Христос Благословляющий». Римский мастер представил Иисуса Христа в образе Пантократора, подобно древнерусскому изображению Спаса Вседержителя, что само по себе хранит воспоминание (на этом акцентируют внимание организаторы выставки) о единстве церкви до схизмы, то есть до разделения её на католическую и православную, и показывает (как говорят организаторы) прямое родство итальянского и русского искусства, исходящих из одного корня.

Как видим – а это надо действительно видеть, – неплохое родство. С их стороны (Ватикана) – величайшая мирового звучания итальянская живопись. С нашей (правда, не здесь, а в Великом Новгороде) – мирового звучания русская иконопись. И здесь необходимость выставок мастеров прошлого просто не подлежит никакому сомнению. Чтобы никогда не чувствовать себя бедным родственником и восхищаться чужим искусством не от узости кругозора, а от своего величия, надо прежде всего знать хорошо своё, иносказательно говоря, знать, откуда духовно пошла наша Русская земля. Тем более что знания не оттягивают плеч и «синдром Стендаля» никому из нас не грозит.

В книге «Рим, Неаполь, Флоренция (1817)» Стендаль подробно описал свои ощущения, схожие с временным помешательством от пресыщения прекрасным. Врач-психолог Грациэлла Магерини утверждает, что причиной всему явилось обилие прекрасного. Когда его слишком много на единицу площади (как, например, во Флоренции) и прекрасное превышает некую критическую отметку, тогда жди беды. Потому что сознание наотрез отказывается переваривать эмоции, порождённые избытком прекрасного. Правда, доктор Магерини в своих исследованиях спокойна за азиатов, у них подобная болезнь не встречается – они защищены своим культурным кодом. У нас, русских, тоже подобная болезнь ещё не встречалась, и мне кажется, ещё долго-долго не встретится. И дело вовсе не в нашем особенном культурном коде, а в том, что у нас на единицу площади столько безобразного (с киосками с трудом расстаёмся), что прекрасное просто отдыхает. Так что выставки мастеров прошлого нам никак не помешают – они нужны.

В заключение скажу, что с годами всё больше обращаешь внимание на молодёжь, на их взгляд на окружающее. Среди посетителей выставки почти не было молодёжи. Может быть, виною обычный рабочий день (посетил выставку с 12:00 до 15:00), а может быть, это их взгляд на окружающее? Во всяком случае, вопрос остаётся открытым.

Интервью провела
Ольга Яснопольская